Эффективная реклама

— Я буду бесконечно благодарен вам! — Василий поклонился.

— Любезно согласился дать за вас поручительство также мсье Жан-Поль Маринье.

— Мне весьма приятно слышать это!

В небольшом круглом зале, за длинным столом, покрытым зеленым сукном, разместились члены правления. Они чинно восседали на стульях с высокими спинками, словно судьи. Впереди — немногочисленные гости, среди которых Василий заметил своих знакомых — Ганса Вебера и Сарьяна.

Де ла Граммон открыл заседание. Первым он предоставил слово председателю жюри, который огласил решение и вручил Василию хрустальную вазу и грамоту в сафьяновой папке.

— Я счастлив, — сказал Василий, — что удостоен чести быть принятым в число членов спортивного клуба, в котором собраны выдающиеся спортсмены Франции. Позволю себе заверить вас, господин президент, господа члены правления и уважаемые гости, что постараюсь высоко держать знамя — теперь я могу уже сказать — нашего клуба и свято блюсти честь спортсмена!

По существующим традициям был дан банкет в честь победителя турнира и нового члена клуба.

Позднее, когда Василий направлялся к своей машине, его догнал Сарьян и взял под руку.

— Вам здорово повезло! — сказал он. — Быть принятым в число членов спортивного клуба Парижа — этого удостаиваются не все смертные, не говоря уж об иностранцах.

— Чем же это объяснить?

— Прежде всего тем, что вы показали отличную игру, а клубу важно заполучить первоклассного игрока. Да и личное обаяние играет не последнюю роль почти во всех делах…

Мимо прошел Ганс Вебер и попрощался, приподняв шляпу.

Когда он удалился на достаточное расстояние, журналист, понизив голос, сказал:

— Учтите, Ганс Вебер хоть и немец, но достойный человек. Он убежденный антифашист, но вынужден это скрывать…

— Откуда вы знаете?

— Я знаю многое, не только о Вебере. Такова уж моя профессия… Между прочим, по словам Вебера, — а его словам можно верить, — вопрос о приходе в Германии к власти Гитлера предрешен. В последние дни ведутся переговоры между представителями фон Папена и Гитлера. Как предполагают, в самое ближайшее время они организуют личную встречу и договорятся обо всем… И знаете, что самое пикантное? Французское правительство, не встретив поддержки у англичан и боясь оказаться в изоляции, очутившись лицом к лицу со страшным врагом, заранее примирилось с возможностью фашизации Германии. Вчера поздно ночью состоялось закрытое заседание французского кабинета, где было решено не предпринимать ничего, что могло бы раздразнить главарей национал-социалистского движения в Германии. Уже даны соответствующие инструкции французскому послу в Берлине Франсуа Понсэ…

— Но это же равносильно самоубийству!

— Видите ли, есть во Франции политики, которые надеются, что Гитлер, придя к власти, будет искать жизненные пространства для Германии на Востоке. Другими словами, национал-социалисты, ярые враги большевизма, прежде всего нападут на Советский Союз. А это на руку кое-кому во Франции.

— Я, кажется, имел случай говорить вам, что плоховато разбираюсь в политике. И все же я боюсь, как бы со временем все это не обернулось против самой Франции.

— Ах, боже мой, все может быть! — Журналист остановил проезжавшее мимо такси, попрощался с Василием и сел в машину.

Уныло падал мокрый снег с дождем, пронизывал холодный ветер. В этот поздний час, когда окончились спектакли в театрах, погасли лампочки в концертных залах, опустели кафе и рестораны, пешеходов было сравнительно мало. Но зато машины разных марок, окрасок, форм и размеров запрудили центральные улицы, и Василию приходилось соблюдать величайшую осторожность, — он двигался со скоростью но более пятнадцати километров в час, проклиная тесноту современных городов.

Сидя за рулем и напряженно, до рези в глазах, следя за мигающими фарами ползущих впереди автомашин, Василий думал о том, что отныне он регулярно будет получать по почте корреспонденцию — письма, приглашения клуба — и это немаловажное обстоятельство в его положении. Обилие корреспонденции поднимет его престиж в глазах соседей, особенно в глазах консьержки. И теперь он сможет добавить к слову «коммерсант» на своей визитной карточке еще слова — «член спортивного клуба». Это уже звучит: весь Париж знает, что в этот привилегированный спортивный клуб несостоятельных людей не принимают, — там членские взносы составляют годовой заработок рабочего средней квалификации.

На площади Согласия образовался небольшой затор, и Василий вынужден был затормозить. Он вспомнил слова Сарьяна: Вебер хоть и немец, но достойный человек, убежденный антифашист… Вчера поздно ночью состоялось закрытое заседание кабинета… Удивительная осведомленность! Положим, если судить трезво, в этом нет ничего из ряда вон выходящего: журналисты народ пронырливый, у них нюх на сенсации, как у охотничьей собаки на дичь. Все это так, но почему Сарьян считает возможным делиться новостями именно с ним, с Василием?