|
Аббат достал из кармана книжку и, записав адрес нового прихожанина, сказал:
— Вы и ваша жена, если она тоже католичка, можете исповедоваться у меня в любой из вторников, четвергов и воскресений после службы.
Василий поблагодарил, бросил в тарелку для пожертвований пятифранковую бумажку и вышел на улицу.
Проходили день за днем.
Директор-распорядитель универмага, Шарль де ла Граммон, поручил фирме «Жубер и компания» оформить еще несколько витрин. Он позвонил Василию по телефону и попросил заглянуть к нему для делового разговора.
— Должен признаться, — сказал он Василию, когда тот удобно расположился в кресле у его стола, — что тематические рекламы вашей фирмы оказались очень действенными! Публике нравится новая, красочная витрина, но… — де ла Граммон сделал паузу, — но мы тратим на рекламу слишком много денег. Нам приходится довольно часто менять оформление витрин — обязательно раз в месяц. Дорогое это удовольствие, скажу я вам! Я пригласил вас, чтобы посоветоваться — нельзя ли изготовить более фундаментальную декоративную установку, в которой можно было бы менять только детали?
— Полагаю, что можно. Правда, это обойдется вам немного дороже, но расходы оправдаются с лихвой. Дайте нам несколько дней — и я представлю вам эскизы и примерную калькуляцию.
— Отлично! С человеком, который сразу вас понимает, приятно иметь дело!
Прощаясь, Василий увидел теннисную ракетку в чехле, лежавшую на подоконнике.
— Вы играете в теннис, мсье? — спросил он.
— Я имею честь состоять вице-президентом клуба, где очень увлекаются теннисом, — ответил де ла Граммон.
— Завидую вам! — Василий вздохнул. — Я больше года не держал в руках ракетку.
— Ну, это ничего не значит! Навыки быстро восстанавливаются. Хотите, сыграем как-нибудь?
— С удовольствием! У себя на родине когда-то считался неплохим теннисистом, не раз брал призы. А вот что получится сейчас…
— Если вы сможете, то завтра, в шесть вечера, я жду вас в клубе. Вы только назовите свою фамилию, — швейцар будет предупрежден. Адрес знаете?
— Увы, нет! Я ведь провинциал…
Де ла Граммон записал адрес клуба и протянул листок Василию.
По пути в контору Василий купил самую дорогую ракетку. Сегодня все шло удачно. Заказ на оформление всех витрин большого универсального магазина в центре Парижа — не только выгодная сделка, дающая почти полную нагрузку мастерской, но и прекрасная реклама для фирмы. А посещение спортивного клуба позволит ему наконец расширить круг знакомств. Вот только сумеет ли он сыграть так, чтобы обратить на себя внимание? С плохим теннисистом никто играть не захочет…
В конторе Василий застал Жубера. Видя бесспорные успехи фирмы, а главное, растущие с каждым днем доходы, Жубер, хотя по-прежнему и не вникал в дела, все же стал каждый день аккуратно являться в контору. Иногда он даже спускался вниз, в мастерскую, беседовал с художниками.
Василий рассказал компаньону о своем разговоре с директором-распорядителем универсального магазина.
— Наша мастерская будет обеспечена постоянной работой, и мы спокойно сможем подумать о новых заказах. Может быть, даже за пределами Франции…
Жубер встал, зашагал по конторе, тихонько насвистывая арию из оперетты.
— Знаете, дорогой Кочек, у вас несомненный талант организатора! И я, не будучи пророком, предсказываю вам блестящую будущность. Поверьте мне, через несколько лет вы будете ворочать грандиозными делами!
— Благодарю. Но почему ворочать грандиозными делами буду только я, а не мы с вами?
— Разно я буду вам нужен? Когда вы освоите подводные камни Парижа, я вряд ли понадоблюсь вам…
Вот, оказывается, где собака зарыта! Боязнь остаться опять одному, страх снова потерять все. Василий не дал компаньону договорить.
— Я до конца дней своих останусь признателен вам! — сказал он. — Если бы не вы, мне не видать Парижа… давайте обсудим другое. За прошлый месяц наши доходы составили сорок три тысячи франков. Теперь мы сможем позволить себе купить новое оборудование. Я веду переговоры с владельцем соседнего дома об аренде подвального помещения для расширения мастерской, по было бы разумнее перенести мастерскую куда-нибудь за город, — там арендная плата меньше. Проектное бюро во главе с Борро и Домиником останутся здесь, а Гомье можно поручить руководство мастерской. И еще, — как вы думаете, Жубер, не пора ли нам прибавить жалованье художникам?
— Но мы ведь совсем недавно повысили его!
— Они согласились в свое время на мизерную оплату потому, что видели — у нас самих еще ничего нет. Они не роптали. Потом мы установили по тысяче франков Доминику и Гомье, а Борро, как главному художнику, тысячу пятьсот франков в месяц. Теперь будет справедливо прибавить всем хотя бы по пятьсот франков. Они хорошо работают, и такой жест с нашей стороны еще больше подбодрит их!
|
