Эффективная реклама

После часового перерыва начался финальный матч. Первые два сета соперники поделили между собой. В начале третьего сета чаша весов явно склонялась в сторону де ла Граммона. Но Василию победа нужна была больше, чем вице-президенту клуба, и он собрал все силы свои, чтобы сломить волю противника. И победил.

Гремели аплодисменты, оркестр играл туш. Болельщики, репортеры газет и фотокорреспонденты окружили Василия. На секунду в толпе мелькнуло радостно-взволнованное лицо Лизы, которая не могла протолкаться к нему.

Увидев направленные на себя фотообъективы, Василий подумал о том, что было бы весьма нежелательным появление его портрета на страницах парижских газет. Он уронил ракетку, нагнулся, поднял ее и быстро побежал в душ.

Стоя под теплым душем, Василий почувствовал страшную усталость, болела поясница. Но не это беспокоило его. Первый раз он счастливо избежал фотографирования. И все-таки его непременно сфотографируют во время церемонии вручения приза. По простой логике вещей, каждому лестно покрасоваться на страницах большой прессы. Это — популярность, реклама. И вдруг появляется какой-то чудак, который не дает фотографировать себя. Тут что-то не так, скажет каждый здравомыслящий человек. Пойдут пересуды, догадки… Как же быть?

В раздевалку снова зашел Сарьян и прорвал размышления Василия.

— Ну как, убедились теперь, что я если и не пророк, то ясновидец наверняка? — сказал он, смеясь, и сердечно поздравил Василия с победой.

— Готов считать вас добрым ангелом, приносящим счастье!

— Насчет ангела не знаю. Но я действительно приношу счастье тем, к кому хорошо отношусь.

Этот человек с открытым лицом, доброй улыбкой вызывал у Василия симпатию. Но обратился он к журналисту не без некоторого колебания:

— Хочу попросить у вас совета: как бы мне избежать фотографирования во время вручения призов победителям?

— Когда вы уронили ракетку и нагнулись, чтобы поднять ее, у меня мелькнуло подозрение, что это сделано нарочно, — сказал Сарьян. — Раз уж пошло на откровенность, скажите, почему вам не хочется появиться завтра на страницах утренних газет?

— Как бы вам объяснить это? — ответил Василий. — Я иностранец, к тому же славянин… Приехал во Францию туристом и вот осел здесь… Я имею разрешение проживать во Франции, но ведь каждую минуту меня могут и выселить… Зачем же мне, в моем положении, вызывать зависть, дразнить гусей? Потом я опасаюсь, что мои теннисные успехи могут подорвать доверие ко мне со стороны делового мира… Может быть, мне поговорить с вице-президентом клуба?

Сарьян с улыбкой покачивал головой, и Василий не мог понять — то ли журналист одобряет ход его мыслей, то ли не верит ни единому его слову.

— Видите ли, мсье Кочек, никто не может у нас запретить фоторепортерам снять любого человека, а потом напечатать его портрет на страницах газеты или журнала. Не может этого и вице-президент клуба… Есть единственный выход — заболеть. Вполне естественно, что после тяжелого и продолжительного состязания с вами мог случиться сердечный припадок, могли заболеть мышцы под правой лопаткой. Я схожу за врачом, — он окажет первую помощь, и через него вы передадите вице-президенту свои извинения в том, что не можете присутствовать на церемонии. И поедете домой… Ну как, действуем?

— Действуем! Другого не придумаешь. — Василий лег на кушетку, а Сарьян поспешил за врачом.

Молодой, франтоватый врач долго успокаивал Василия:

— Не волнуйтесь, мсье, боли в мышцах обычное явление после тяжелых соревнований. Необходимы легкий массаж плеча и полный покой. Отправляйтесь домой, ложитесь в постель, пригласите массажистку, — говорил он, выписывая рецепт. — Дня через два-три все пройдет, но в дальнейшем вы должны быть предельно осторожны, избегать переутомления. Микстуру принимайте три раза в день… Если вам понадобится моя помощь, позвоните. — Врач протянул визитную карточку. — А теперь, надеюсь, вы не станете возражать, если я пошлю за такси?

— Благодарю вас, доктор, не беспокойтесь. Моя машина стоит недалеко, и я надеюсь, что мсье Сарьян проводит меня.

— Большая к вам просьба, доктор, — сказал журналист, — предупредите, пожалуйста, господина вице-президента, что мсье Кочек почувствовал себя плохо и вы отправили его домой.

— Разумеется, это мой долг!

5

Мнимая болезнь вынудила Василия в течение нескольких дней сидеть дома. Он и вправду чувствовал себя если не больным, то усталым и бездельничал не без удовольствия.

Лиза вставала рано. Накормив его на скорую руку, спешила на лекции в Сорбонну. Оставшись один, Василий удобно устраивался в кресле и читал.

В общем-то у него не было оснований жаловаться на судьбу. Кто, когда жил такой бурной, полной разных приключений жизнью, как он, Василий? На долю многих ли выпадало счастье участвовать в революции, свержении царя, грудью защищать правое дело от злейших врагов?